Вся военная и гражданская администрации области сосредотачиваются в Ставрополе. Здесь размещаются штаб-квартира командующего войсками Кавказской линии и Черномории, управление Кавказского линейного казачьего войска, учреждения, ведающие заготовкой и снабжением войск продовольствием и обмундированием.

Интересные описания Ставрополя областного периода истории города (1820 – 1840 гг.) оставили многие известные люди того времени. Мы приведем воспоминания уроженца Швейцарии Шарля-Анри Годэ и участника Кавказской войны Федора Федоровича Торнау.

Первый из них во время путешествия из Крыма на Кавказ в 1828 г. отмечает, что «Ставрополь, который отстоит на 500 верст от Черного моря и примерно на 600 – от моря Каспийского, занимает возвышенное плоскогорье, прерываемое глубоким оврагом, который прикрывает город сбоку с востока. Этот овраг препятствует прямому въезду в город и заставляет делать объезд по меньшей мере в несколько верст, когда дороги размыты дождями. Леса поблизости от Ставрополя – последние, которые замечаешь до Каспийского моря...

Ставрополь заключает около 3000 жителей и может содержать не менее 6000. В целом, это русские домовладельцы и военные. Большинство домов выстроены из желтого известняка, которые в изобилии поставляют расположенные рядом с городом карьеры. На нескольких улицах начинают мостить каменные тротуары, тем более необходимые, что, когда дождь льет несколько дней, невозможно перейти улицы, не погружаясь в грязь по колено. Нашлось несколько красивых зданий. Все здесь довольно дорого, особенно жилище; едва достанешь себе овощи и фрукты».

Автор «Воспоминаний о Кавказе и Грузии», помещенных в журнале «Русский вестник» в январе 1869 г., генерал-лейтенант Ф. Ф. Торнау писал: «Наружный вид Ставрополя, признаться, мало соответствовал важности политического значения, которое город должен был иметь в глазах люда, обращавшего к нему свои взоры и упованья. Поднявшись на гору с северной стороны, приезжий прежде всего усматривал необыкновенно просторное поле, на котором две линии низеньких деревянных домов, образуя входящий прямой угол, обозначали два фаса проектированной площади; с двух остальных сторон поле ограничивалось кладбищем да оврагом. Эта возникающая площадь занимала самый высокий пункт горы. Посреди ряда построек, очерчивающих восточный фас, открывалась главная улица, фланкированная по углам каменными домами, справа – длинным одноэтажным строением, в котором жил командующий войсками, слева – горделиво глядевшим на своего приземистого соседа двухэтажными хоромами советника казенной палаты З… Спустившись под гору, улица упиралась в высокие каменные ворота, не то крепостные, не то триумфальные, красовавшиеся в чистом поле и поэтому ничего не запиравшие. Никому не удавалось разрешить трудную загадку, для чего поставлены эти ворота. Между тем нельзя было без них вообразить Ставрополь. Кроме командующего войсками, жили еще на площади: обер-квартирмейстер, дежурный штаб-офицер, председатель казенной палаты и несколько других, менее важных сановников военного и гражданского управления. Начальник штаба, губернатор и комендант обитали в домах, составлявших украшение главной улицы, наряду с театром, гостиным двором и с знаменитою гостиницей Найтаки. За исключением названных, все прочие дома, деревянные, турлучные или из сырцового кирпича, принадлежали к числу известных в провинции домов «без архитектуры», то есть, в один этаж, пять окон во фронте, дверь сбоку под крошечным навесом, все это без тени украшения. Не думал я, проезжая первый раз через Ставрополь, что мне самому, десять лет спустя, придется в нем побывать, да еще с женой… Жил я на вышесказанной площади, в небольшом деревянном домике, принадлежавшем хозяину каменного углового дома, советнику З… Весной и осенью по ней разливалось море грязи; зимой она покрывалась снежною оболочкой в полсажени глубиной. Бывало, подымется вьюга и несколько суток нельзя показать глаза за двери дома; ворота занесет с обеих сторон, и люди принуждены лазить через них, пока употреблявшиеся на это дело арестанты не раскопают снежной горы. Однажды гости собрались к какому-то из счастливых обитателей площади провести вечер. Тем временем разыгралась непогода, воздух наполнился клочьями снега. Вечерние посетители кое-как выбрались за ворота, но на площади потеряли направление, никак не могли попасть в жерло большой улицы и вернулись, сколько их тут ни было, ночевать к принимавшему их хозяину, благодарные ему за то, что он не поспешил погасить свечи, позволившие им вторично отыскать его дом. В мое время знакомого мне доктора чуть не замело ночью на площади. Выехав около полуночи навестить больного, несмотря на дурную погоду, он увяз с санями в снежном сугробе, долго бился, стараясь высвободить лошадь с помощью кучера, но, утопая все больше, принужден был послать его за помощью, а сам остался при экипаже. Пока кучер добрался до домов, стучал в ворота – звонков в Ставрополе не знали – и не мог достучаться, доктора снег начал покрывать, вихрем кружась над его головой. Горка быстро увеличивалась, охватывая лошадь, сани и коченевшего седока. Случайно набрели на него офицеры, возвращавшиеся с веселой пирушки, и освободили его из этого некомфортабельного положения. В летнее время мне самому не раз случалось видеть и даже испытывать, как облака, нисколько не стесняясь городскими воротами, гуляли по ставропольским главным улицам. Бывало, катится навстречу клуб густого тумана, накрывает вас, обдает дождем и градом, – проносится вверх по улице, и снова яркое солнце светит над вашей головой».